На закате появилось шестеро всадников. Сильные кони и не думали уставать, их нельзя было загнать галопом, а кобылка Янины не была приспособлена к долгому бегу в быстром темпе. В скором времени она начала запинаться, стала сбиваться и захрипела. Опасения заставляли наездницу понукать лошадь.
Ровна дорога становилась все уже, пока не превратилась в тропинку, виляющую, словно в змея. Между Мордумом и Фургримом разрослись обширные болота, а после падения купола их облюбовали не только чудовища, но и разбойники. Те, что гнались за Йен, не были простыми ловцами удачи и явно не преследовали её лишь потому, что она женщина.
Кобыла всхрапнула, нога подвернулась, и она по инерции полетела вперед и вниз. Шея животного с громким хрустом сломалась, когда морда впечаталась в твердую, вытоптанную почву. Магичке стоило огромных усилий избежать болезненного приземления и она ловко отскочила от проехавшегося тела, грозившего придавить её ноги.
Стук подков был глухим. Волшебница обернулась, оценивая расстояние от преследователей, до ближайших деревьев, которые оккупировали небольшие островки земли между вонючей жижей. Стремглав кинувшись туда, она быстро скрылась за поворотом. Всадникам пришлось спешиться, поскольку кони отказались заходить в воду для среза пути, а гнать так же и дальше не было смысла – уж больно узкая и опасная дорога…

… Мордум встретил её не вполне радушно. Тут не любили чародеев, считая их повинными в падение Щита. Пограничные земли первыми испытали вкус «свободы», помимо чудовищ и беглецов к ним пришли и куда худшие беды из Вольных Земель.
Восстановить былую защиту пока не было возможности, но маги разработали артефакты, способные временно давать щит, меньше размеров, но аналогичный тому, что когда-то закрывал Империю. Один из таких чудесных штук и должна была доставить Янина и установить на шпиле Хилдреда.
В Мордуме она провела сутки, утро выдалось насыщенным, полным впечатлений.
Многие жители Пустоши так и не смогли найти свое место и жили без крыши над головой, зато нанялись возделывать поля и имели хот какие-то деньги в кармане. Хотя остались и те, кто не изменял своим привычкам.
Старуха быстро встала со своего места на крыльце таверны и шустро двинулась к женщине. Она схватила её за руку и посмотрела белесыми глазами в лицо чародейки.
- Позолоти ручку, будущее расскажу, - заискивающе начала она.
Черноволосая отнекивалась, стараясь вырвать руку. Дар прорицания встречался крайне редко, обычно пророков старались взращивать и хранили как зеницу ока. Зачастую они нанимались на службу к богатеям. Так что Янина не верила старухе. Но когда рукав рубашки выбился из-под перчатки, оголив кожу, которой коснулась пожилая женщина, та затряслась и запрокинула голову, похрипывая. Йен напряглась, но уже через секунду ошарашено слушала пророчество.
- Они придут на закате, шесть псов, черных как ночь и будут гнать лань по болоту почти до рассвета. Кусая и раня её, доведут до отчаянья, а потом явится волк… - Старуха зашлась кашлем и встрепенулась, не понимая, что произошло. А ошарашенная волшебница сунула ей в ладонь один золотой и быстро удалилась. Она знает, как распознать настоящее предсказание, не зря училась в академии, не зря читала и коллекционировала множество книг.
Через час её уже не было. В попытке уйти от судьбы, брюнетка напрочь забыла, что ничего изменить нельзя…

… Без лошади стало совсем туго. Она не могла постоянно прятаться, на её след выходили, будто среди них был опытный следопыт,  но явно с нечеловеческими способностями. Поскольку в такую темень мало что можно было увидеть. Страх сжимал сердце ледяными пальцами, студил кровь в жилах. Она трижды чуть не утонула, сворачивая не туда,  дважды почти была в их руках и единожды натыкалась на бродячий огонек, который, к счастью, был занят поеданием барсука.
Вброд перебравшись на большой остров, покрытый густыми кустами и искривленными деревьями, она поняла, что на востоке занимается рассвет, а значит, скоро эти места заполонит едкий туман.
Оставалось совсем чуть-чуть, вскоре появится широкая дорога и мост, что выведет её к тракту на Фургрим. Речной Дол был не так опасен…
Над ухом что-то просвистело, она резко развернулась и поняла, что её медленно берут в кольцо. Молча, с каменными лицами. За всю погоню кроме свиста она ничего от них не слышала. Это заставляло её задыхаться от страха.
Арбалетчик быстро натягивал тетиву и в зубах держал болт. Благо что эти охотники были приверженцами старого оружия, а не пистолетов. 
В лицо стрелка полетел сгусток горящей плазмы, разбившись о физиономию. Короткий вскрик и огонь проникает внутрь, как вирус, заражая собой кровь и органы, пока плоть не превратилась в прах. Они рассчитали это сигналом и кинулись все разом. Янина использовала магию земли, кинулась вперед. Один из них ухватил её за плащ и дернул на себя. Она ухнулась о землю, из легких вылетел весь воздух, а над головой повис меч, занесенный для прямого, колющего удара. Остальные уже поднимались, когда их товарищ отлетел назад и оказался насаженным на сук.
Женщина быстро вскочила. Четверо кружили вокруг, как псы, загнавшие свою добычу, огрызались, делали выпады. Выставив руки, она крутанулась вокруг себя, в воздухе замерла полоса огня, и волной разошлась по сторонам, не причинив им вреда. Это только отвлекающий маневр. Все это время Янина собирала силы для портала, а когда начала его открывать, выплюнув формулу, его накрыли, вытянув почти все сила. С разбегу один из них налетел на неё, повалив на землю. Она успела вытянуть кинжал из ножен на бедре и наотмашь резанула, извиваясь и рыча. Попала в шею. Лицо залило горячим и липким. Она хватала воздух ртом, выбираясь и под туши, когда в живот прилетел удар. Её пнули так сильно, что она подлетела. Йен вскрикнула и сжалась в клубок, подтянув ноги. Один, что посмелее подошел и схватил за локоть, а она ка пружина, выкинула ноги, пнув в пах, а затем вонзила клинок в глаз, да с такой яростью, что он так и не вышел.
Тут же получила удар в скулу, а затем в живот. Её схватили за шею и проволокли пару метров, а затем все поплыло, и в рот хлынула отвратительная, пахнущая метаном, вода. Она металась и извивалась, перчатки не давали её царапаться, но лягаться ещё была в состоянии.
Янина попыталась дотянуться до лица напавшего, но он предусмотрительно отодвигался. Тогда она вспомнила одну маленькую вещицу, висевшую на шее. Кое-как нащупав амулет, женщина рванула его и выставила вперед, посылая небольшой импульс. Звезда засверкала, заискрилась, и вверх ударил тонкий луч белого огня. Высоко, словно маяк, осветив на секунду весь остров. Половина головы напавшего уже не было, но рука не разжалась, когда он упал навзничь, утаскивая её под воду. Колдунья извернулась, оттолкнулась от него, чувствуя, как тело начинает трясти от нехватки воздуха и вынырнула, глотая вместе с кислородом отвратную жижу.
Откашливаясь и отхаркиваясь, она почти ползком выбралась на сухую поверхность, потирая шею и сжимая в руке аметистовую звезду. Она напрочь забыла, что напавших было шестеро. Когда она встала на ноги и развернулась, то напоролось на острие небольшого ножа. Острая боль и вспышка в глазах, левый бог обожгло и под кожаным жилетом начало расплываться теплое пятно.
Мужчина вырвал нож и приготовился ударить вновь, метясь в горло, но она приложила звезду к его груди и выбросила все, что у неё было. Импульса хватило, чтобы остановить сердце Мгновенная смерть.
…Янина медленно брела по тропе, зажимая рану.
- Соврала старуха, волк не пришел…, - ноги подогнулись, и она упала на землю, словно мешок с картошкой, успев только голову повернуть. Адская боль унесла сознание в забытье, грозившее перерасти в вечный сон…

В этих местах редко водились гиены, в отличие от Пустошей, но народ, взяв привычки вольных, начал так называть одичавших псов и гибриды, что вышли от спаривания сук с волками. В любом случае, они очень и очень были похожи на пустынных падальщиков и звуки издавали почти те же.
Пребывая на грани сознания, периодами проваливаясь в забытье, Йен слышала далекий лай и гнусное ржание, она знала, что уже рассвело и туман успело унести ветром. Точнее это осознавал её мозг, находившийся в пелене боли, посылающий импульсы. Страшно быть съеденной за живо, а гиены, пусть они и питались трупами, все равно могли запросто разорвать ещё шевелящуюся добычу, если решат, что она не сделает им ничего в ответ.
То и дело, ей казалось, что она чувствует острые зубы, хватающие за бедра, руки. Влажное, смрадное дыхание, касающееся щек, носа и губ. Тошнотворно-сладкий запах гнили из пасти, застрявшие ошметки мяса звери никак не могли вычистить между зубов, поэтому они гнили, от чего даже по смраду можно было понять о приближении стаи.
Чуть приоткрыв фиалковые глаза, Янина попыталась подняться, когда услышала тихий рык. «Отгони их, сделай что-нибудь!» - Стучала в висках кровь. Сил совсем не осталось, она закрыла глаза, и тьма вновь поглотила её, утягивая в липкие объятья.  Она не видела путника, не слышала глухой цокот копыт, визг одной из шавок, которую ударили, хрип умирающего зверя, возбужденные порыкиванья оставшейся стаи, что устремились на мертвых собратьев.
Она не чувствовала, когда ей прощупали пульс, подняли, перенесли, уложили. Не поняла, что её аккуратно разделе, только острая боль, вспыхнувшая в голове, когда незнакомец обработал раны, вернувшая её в реальность. Ресницы чуть дрогнули, короткий взгляд на бледное лицо, знакомые черты, запоминающиеся глаза. «Кто ты?» - Вновь темнота, в которой она вновь и вновь слышала голос старухи: «Шесть псов… лань…, а потом явиться волк… Псы, лань, волк». Она снова бежала по лесу, спотыкалась и падала, слышала, как за спиной заходится лаем свора.
Тупик, разворот. Оскаленные пасти, горящие глаза. Зубы щелкают возле ноги, тянутся к шее. Она разворачивается и получает удар под ребра, глядя в глаза отца, чьи губы шептали слова извинения. Снова тьма. Картинка сменяла картинку. Волк обращался ланью, волк становился псом и участвовал в погоне, вол, что вгрызался в шею и раздирал на части…
Йен металась во сне, правда сил у неё было мало и болталась лишь голова. Пару раз она открывала глаза, но явно не видела ничего вокруг. Все в голове смешалось. То ли лезвие отравленное, то ли так на неё влияло болото.  Она не чувствовала тепла, пламя костра практически не грело. Где она сейчас?
Очередное просветление, жар спал, а солнце казалось горизонта, грозясь нырнуть за край и погрузить мир в темень. Чародейка посмотрела вокруг, туманная дымка, размытый образ человека, то ли спящего сидя, то ли медитирующего, она так и не поняла. Переведя взгляд на сереющее небо, женщина чувствует острую боль, возникшую над переносицей и вынужденно закрывает глаза. Сон навалился тяжестью, но не принес за собой сновидений. Бред прошел вместе с жаром, лихорадка отпускала, она чувствовала себя в тысячу раз лучше, только вот руки и ноги замерзли, хотя левый бок грел весело горящий огонь.
Женщина попыталась пошевелиться и глухо застонала. Легкая боль в боку и неприятное, тянущее чувство. Она провела рукой по животу, ощущая ткань бинтов. Большой палец невзначай коснулся голой груди и на секунду Йен замирает, понимая, что её раздели, как минимум по пояс. Правой рукой она плотнее завернулась в одеяло и повернула голову в ту сторону, где, как ей казалось, должен был сидеть спаситель, ну или спасительница.
Языки пламени искажали фигуру, заставляя её искривляться в немыслимые зигзаки. Чародейка тряхнула головой, сразу поняв свою ошибку и тихо выругалась. Затем глубокий вздох. Язык прошелся по пересохшим, потрескавшимся губам. Она боялась говорить, ей казалось, что горло до сих пор сжимают руки.
- Эй, - получилось хрипло и весьма неуверенно, - кто здесь?
Глупое приветствие того, кто тебя спас, но привлечь внимание как-то нужно было попробовать. Йен жутко хотела пить и чувствовала, как волнами наплывает голод, при чем от него у неё кружилась голова, а это не есть хорошо. Возможно она нужна кому-то живой, быть может это вовсе не герой и не спаситель, тот волк, что пришел потом. Старуха не сказала, что от него ждать. Он мог быть угрозой куда как большей, нежели ищейки, отправленные по её следу.
Голова медленно начинала работать, мысли сменяли друг друга и паранойя делала свое дело. Империя всегда славилась желанием вставлять всем палки в колеса. Интриганы и политиканы не давали друг другу свободно дышать.

Боль находила волнами. Не такая острая, как-то лезвие, что прошило бок, скорее уже тупая, словно из-за пелены тумана, обложенная ватой.
Фырканье кобылы заставило на несколько секунд отвлечься от путника, спасшего жизнь, и осознания своей беспомощности, наготы. «Приехал, значит, не пеший путник. В принципе, это может сыграть мне на руку, только бы набраться сил, суметь дать отпор.» - Мысли чистые и ясные, ничем не затуманенные, как стекло, что весьма удивляло женщину. Видимо пребывание в полу бредовом состоянии сделало свое дело. Она не хотела спать, чувствовала легкий голод. Запах болот доходил не столь резкий, приглушенный, зато слышно было, как, то тут, то там перекликивались гиены и хищные птицы. – «Интересно, как скоро найдут трупы? Было бы не плохо, если бы к моменту второй погони, тела растащат звери и обитатели здешних мест!»
Она не сомневалась, что открытая на неё охота не остановлена. Вот только человек, которому она, в принципе обязана, мог быть очередным загонщиком. «Где моя сумка?!» - Острая и яркая мысль, вспыхивает, словно тот луч, на свет которого сориентировался Ник. Небольшая сума, которую она крепила к поясу, больше напоминала кошель, изукрашенный вышивкой и жемчужинами. Красивая, броская вещица, да только не такая уж и простая, как может показаться. Защитное заклинание и руны, которые заговорены – все это отвадила любителей подрезать мошну.  И все бы ничего, храни она там монеты да губную помаду, ан нет, сейчас в суме находился артефакт и, что-то подсказывало ей, что именно он послужил причиной столь жаркой и пламенной встречи.
- Сумка, - прохрипела брюнетка, пытаясь приподняться, но со стоном завалилась обратно, больно приложившись затылком о что-то твердое в рюкзаке Николаса. Ей срочно нужно было проверить, на месте ли кошель. Все может быть, что напавший бандит, пытавшийся её утопить, ненароком пустил на дно болта и артефакт – Где она?
Спокойный голос странника не охладил её пыл и попытки подняться. Она все так же озиралась, чувствуя болезненное натяжение в боку.
Недоверие к мужчине только усиливалось, несмотря на то, что он попытался объяснить причину её наготы по пояс, она все равно считала это ловким ходом: проверил наличие оружия, попутно сделал хорошее дело, чтобы попытаться втереться в доверие. Паранойя росла на плодородной почве, ветвилась, заставляя косится на фигуру по ту сторону костра.
-Я не причиню вреда, а лишь наблюдаю и жду, пока вам полегчает. – Спокойно произнес сталкер, не делая лишних движений и, пока что, не меняя позы. Судя по тому, что она успела заметить, ему не обязательно вставать на изготовку: сильные ноги, широкие плечи – все явно говорило о не плохой физической подготовки. 
- А потом что? – Поинтересовалась Йен, понимая, что сейчас представляет собой весьма плачевное зрелище. Если бы кто увидел её в нынешнем состоянии, то посмеялся, особенно Гарза, благо он уже в могиле. С одной стороны, она не хотела доверять, да и не могла, но с другой, у него ведь была прекрасная возможность её удушить или отдать на съедение местной животинке, что шуршит в кустах. 
Хотя, если подумать, быть может он не знает, как обойти защитные заклинания и руны на суме, а значит ему нужна она. «Или же не понимает, как нужно работать с артефактом… Зачем он понадобился бандитам и вообще, кто они такие?» - Сумбурные мысли, вклинивающиеся в самые разные моменты, смешиваются, крутятся, заставляют терять сосредоточенность.
- Если бы я волновалась за состояние своего тела, да и за мужчин, которые к нему прикасались, то была бы уже раз двадцать замужней вдовой, ну или разведенной, - с кривой усмешкой заметила брюнетка. – Ты мне что-то дал? Травы, снадобья, лекарства? 
Она слегка успокоилась, голос стал больше напоминать что-то женское, не хрипы утопленника, но горло все ещё болело. Глотать тяжело, но вроде ничего не повреждено, а значит опасаться не стоит.
- Где ты меня нашел? И, уж если все так случилось, я прошу извинить меня за грубость, - поморщившись выдала она, долго косится в сторону сидящего чародейка не могла, заболели глазные мышцы, да и шея отзывалась неприятными ощущениями. – Я благодарна тебе за свое спасение и последующий уход. Меня зовут Янина, - она не боялась называть себя, поскольку не считала, что это может ей как-то навредить, - могу я узнать того, кому обязана жизнью?

Женщина, не спуская взгляда со своего собеседника, медленно запустила руку себе под голову, тихо шипя и ругаясь от боли в натянувшейся ране. Пальцы задели её кожаную куртку, прошлись по куполообразной застежке, скользнули по нежной ткани рубахи, зацепили грубый рюкзак, зато явно добротный и великолепно сшитый и, наконец-то, нащупали небольшую мошну из черного, необычного материала, блестящего и гладкого с искусной вышивкой и россыпью жемчуга. Такая вещица стоит немало и, разбойники, в первую очередь, после аметистовой звезды, снимут именно её. Да только не простая это сумочка и куда как вместительная, чем на первый взгляд, хотя казалось бы вряд ли больше перчатки.
Острая грань артефакта кольнула через полотно, и она успокоилась, со стоном распрямляясь. Фиалковые глаза полузакрыты, ресницы отбрасывают длинные тени на щеках. Она кажется спокойной и умиротворенной, только вряд ли этим можно было сбить с толку Николаса, учитывая, насколько он уже привык к подобным уловкам со стороны некоторых прохиндеев.
-А потом я уеду, когда сможешь стоять на ногах. – Заявил собеседника, а она лишь мысленно усмехнулась, собирая по крохам капли своей силы, вытягивая её, накапливая. «Старо предание, да вериться с трудом!» - Мелькнула в голове народная мудрость. С другой стороны, каким бы параноиком она не была, но все равно некоторые неточности в её теории находила. К примеру, если бы мужчина захотел завладеть артефактом, то ему стоило всего-то лишь вскрыть сумку, пусть на ней и руны, но они просто украшение, а не магические символы, наговоры и порчи, как думали многие в Академии. Так же не стоит забывать, что с трупа легче снимать поклажу.
Хотя и тут она могла спокойно возразить, сказав, что путник, мог подумать, мол, запрятала, стараясь себе жизнь сберечь. С другой стороны, её могли оставить  в живых лишь потому, что она могла установить артефакт, правильно его активировать и рассказать, как поддерживать в нем силу.
- А еще некоторые настойки для обеззараживания и обезболивания. И бинт я бы не рекомендовал трогать. Он пропитан мазью, так что пока не станет совсем грязным - не стоит к нему прикасаться. Будет болеть. Побочный эффект Теневика только эта мазь и держит, - выдал тираду странник, заставив Йен заворчать.
- То есть ты хочешь, чтобы  я ходила в грязном и вонючем бинте? А кто мне поможет его сменить, когда наступит время? – Она фыркнула, удивляясь недальновидности Николаса. – Как ты мог заметить, дорогой, моя лошадь решила отдохнуть… на том свете, где-то в самом начале болот со стороны Империи. А сюда я добралась на своих двоих. Но то что было, ты, наверное, успел заметить, я вряд ли ушла далеко от места побоища.
Сарказм и ирония – все смешалось в ядовитый коктейль, но ей было плевать. Хотелось что-нибудь съесть, выпить чего покрепче и завалиться спать, забыв о ноющей боли в боку. Янине казалось, что нож задел ребра и теперь неумолимо болела кость, хотя, скорее всего, это лишь фантомные боли разливающиеся от солнечного сплетения до позвоночника.
-Сколько их было, прежде чем они умерли? – Праздное любопытство, а может считает, скольких его отряд потерял.
- Шесть! – Сказано с легким вызовом в голосе, мол, запомни, я и тебе не дамся живой, а чтобы меня побить нужно ой как постараться.
Внезапная смена настроения заставила ей распахнуть глаза и повернуть голову в сторону собеседника. Странник резко поднялся и подошел к ней, опускаясь на её импровизированную лежанку.  Весь его вид говорил, что они знакомы, но чародейка не могла припомнить. Она вглядывалась в огрубевшие черты лица, на заметную щетину, перерастающую в легкую бороду, седые волосы, хотя человеку перед ней вряд ли дашь больше 35, пусть на лице и были шрамы, а в уголках глаз обосновались паучки-морщинки. Но вот глаза она забыть не могла. В первый и в последний раз Янина видела что-то подобное. Желтые, кошачьи с вертикальным зрачком, сейчас чуть расширенным  из-за темноты вокруг, то и дело сужающихся, когда он ненароком поворачивался лицом к костру.
- Николас?

Приятная встреча в месте, где ты не ожидаешь увидеть даже живое, разумное существо, помимо очередного подосланного убийцы. Янина слегка расслабилась, со стоном откинувшись назад. Усталость и стресс навалились огромной горой, она поняла, насколько сильно её вымотала погоня и последующая драка, женщина теперь могла и не скрывать своей немощности. 
Не сказать, конечно, что чародейка прямо-таки доверяла Нику и могла полностью на него положиться. При её действующей паранойи и его характере деятельности все могло быть, вряд ли их мимолетное, пусть и приятное знакомство куда весомее звонкой монеты.
Колкое замечание, но беззлобное, заставляет бледные губы магички разойтись в тени улыбки. Она вспоминает его, медленно, шаг за шагом. Молодого, юного, сильного, жутко странного. Сейчас перед ней сидел взрослый мужчина лет тридцати, тридцати пяти, умудренный не только опытом, многое видевший.  Лишь глаза, которые сложно забыть, если помнить, что перед тобой некогда человеческое существо, напоминали о старом знакомце.
- А еще говорят, что этот мир большой. Как по мне, он слишком мал и тот, кого не надеешься больше увидеть, сваливается тебе на голову, словно прошлогодний снег. – Замечает мужчина, присаживаясь рядом. Что ж, в чем-то он был прав. Она вернулась из путешествия обладая не только большей силой чем прежде, но и достигнув свою цель. Нельзя сказать, что женщина сильно изменилась, но и отрицать, что она осталась прежней не стоит.
- Так говоришь, словно совершенно не рад меня видеть, - попыталась влить в голос толику обиды и огорчения, скуксившись. Это была шутка, несмотря на боль, голод и неудобства. Николас заговорил о бинтах, и она снова усмехнулась. Черноволосая внимательно следила за его движениями, глядя из-под полуопущенных ресниц. – Бедная, одинокая, раненая женщина сама себе в лесу будет менять бинт. Тебе не кажется, что это с твоей стороны совершенно неправильно?
Черноволосая внимательно наблюдала за его действиями. Скудный паек путешественника не вызвал отвращения, она настолько была голодной, что даже зловонные испарения с болот не отбивали аппетита. А грибы, аккуратно выкладываемые на краюху хлеба только раззадорили её, о чем возвестил бурчанием желудок. 
- Прекрасный, жутко неуклюжий комплимент, Ник, впрочем, как всегда, - хихикнула Йен, прищурив фиалковые глаза. – Хотя кто тебя знает, может ты просто извращенец и тебе нравится запах потной, извалявшейся в болоте женщины. А если забыть о шутках, понравилось меня щупать?
Она все равно колола шпильками, не смотря на свое состояние и некую беспомощность перед ним в данный момент. Более того, без рубахи ей было весьма прохладно, и она уже предвкушала, что будет, когда придется заночевать в одиночестве. Янина вряд ли будет разжигать огонь так откровенно, как это сделал мужчина.
- Лучше спроси, что я им сделала, раз они гнали меня как дичь с самого заката. У меня даже лошадь пала и, будь я менее расторопной, то уже лежала бы где-то на тропе, в самом начале топей. – Вздохнула черноволосая. – Я бы рассказала, Ник, правда, но это не мой секрет, о задании мало кто знал и теперь мне интересно, стала ли я жертвой обычных разбойников или же это наведенные убийцы. Я, лично, склоняюсь ко второму варианту.
Некоторое время она молчала, закрыв глаза и глубоко дыша, прислушиваясь к себе. Прошлая ночь выдалась жуткой, нервы до сих пор были натянуты как струна и она понимала, что напряжение явно нескоро пройдет.
- Ник, - снова позвала она, широко распахнув глаза, обрамленные густыми, черными ресницами. – Тебе придется меня кормить, а я не привыкла кушать лежа, но тут снова у нас возникает проблемка. Когда ты меня раздевал и перевязывал, за что я тебе бесконечно благодарна, - голос чародейки был спокойным и ровным, но в глазах плясали дьяволята, - ты не знал кто я, да и обморок мой сказался. Сейчас же, как ты сам заверил, я по пояс голая. Что будем делать?

Йен не слышала того, что твориться внутри Ника, она не знала, он не делился, хотя женщина и чувствовала, что есть между ними что-то, какие-то недомолвки, недоговорки. Его право, они друг другу никто, их даже нельзя назвать друзьями, поскольку знались совсем недолго. Шутки шутками, а с их последней встречи прошло двадцать лет. Оба изменились, но все равно вспомнили друг друга, может это что-то да значит.
-Ты ведь знаешь, что я всегда рад тебя видеть, - теплая улыбка мужчины заставляет и её улыбаться в ответ, фиалковые глаза, кажущиеся ледяными, теплеют, словно ночное небо через пару минут после заката. В уголках желтых, кошачьих глаз появляются морщинки, которых не было при их первой встрече. Сейчас он её догнал, это точно. Правда она, замершая в своем возрасте, все равно выглядела на двадцать пять, в то время как белые волосы, почти седые, накидывали Нику почти десятку сверху.
- Я сражалась за свою жизнь, потому что никто кроме меня этого не сделает, а так я слабая и беспомощная, - фыркнула Йен, сдерживая смех, который бы точно отдался дикой болью под ребрами.
Он видел её в действие, кто как не Ник мог знать, на что она способна, кто, как не мужчина, проживающий на землях, пожранных Пустошью, мог понять, насколько отчаянно может цепляться женщина за свою жизнь, насколько сильно она брыкается.
- Это когда ты меня щупал? Напомни-ка! – Хитро прищурилась чародейка, глядя на собеседника. – Когда ты меня нашел, я, вообще-то, была без сознания, поэтому возразить твоим грубым приставаниям я не могла. А до этого, хммм, - Янина делает вид, что думает, вспоминает, - не помню прецедентов моего ощупывания с вашей стороны, милсдарь!
Откровение со стороны странника заставило её замолчать на минуту, она обдумывала услышанное, пока не зная, то ли принять это как некое признание, то ли все-таки гнуть свою линию об извращениях. В любом случае, такое всегда намекало на его природу, хорошо, что в свое время он не раскрыл свою тайну алчущей волшебнице, иначе, быть может, сейчас бы она лежала мертвой, истекшая кровью.
- Я рада это слышать, Николас, правда рада, - улыбнулась она и сжала его руку, предварительно, едва сдерживая стон, дотянувшись до неё. Но затем он просто не понял намека, заставил засмеяться. Было неприятно. Вроде и весело, а рвущая под ребрами боль вынудила захлебнуться смехом и застонать.  – Много воды говоришь, хах, ну скорее много магической энергии и упавший купол. Ты повзрослел, признаться, сейчас ты нравишься мне куда как больше, нежели двадцать лет тому назад.
В голосе зазвучали оценивающие нотки, она говорила то, что думала и совершенно не стеснялась. А чего или кого? Женщина ведь не думала, что их может слушать темная попутчица в сознании мужчины.
А затем он прошел к лошади, выудил запасной плащ и укутал её, как младенце. Черноволосая тихо заворчала насчет того, что мужчины нынче не понимают шуток и вообще все это дело попахивает истовым шовинизмом. Но затем затихла, когда крепкие руки чуть приподняли, слегка убаюкивая, словно отгоняя боль. Она прижалась голыми лопатками к его груди, чувствуя исходящее тепло, запах ветра, пота и лошади. Привычный для тех, кто много путешествовал.
Янина медленно ела, иногда слегка ёрзая тазом, а когда лакомство закончилась, чуть приподняв руку, скуксившись от боли, вытерла губы и запрокинула голову на плечо мужчины.
- Ты правда рад меня видеть, раз я это чувствую, - ехидненько протянула она, вновь чуть двинув бедрами назад. - Но увы, и ах, как бы мне не хотелось подвергнуться новому, более доскональному осмотру моего тела, сейчас мне весьма и весьма больно, а твоя рука ещё и на рану периодами давит. Подними повыше.

-Боюсь, что даже не смогу найти слово, которым можно назвать тех шестерых, раз уж ты слабая и беспомощная,- слова мужчины, который видел, на что она способна, но так и не понял, почему слаба. Женщина физически может превзойти некоторых воинов, более того Йен могла с легкостью привести примеры, когда мать, защищая своего дитя, проявляла чудеса, останавливая не только тяжеловозов на скаку.
- Ну, они ведь видели, что физически я намного слабее, просто не повезло, кто же знал, что охота ведётся на ведьму, - фыркнула Янина, картинно закатив глаза и улыбнувшись. Приятно просто так посидеть в компании старого знакомого, с которым тебя многое связывает. Жаль, что она мыслей не читала.  – А разве не раньше? По-моему, ты что-то путаешь. – Хитрый прищур фиалковых глаз, она пыталась его подловить, хотя и не была удивлена, что он помнит именно тот раз. 
«То есть, он все-таки мог постареть. В чем причина? Так нужно? Особенность его проклятья? Если он называет это так.» - Мысли, будящие желание разобраться в ситуации и, узнать, что да как. Только вот Нику это не понравиться, вряд ли он одобрит подобные порывы.
- То есть ты не против, что потерял свою юность? – Поигрывая бровями поинтересовалась Янина, удобно устроившись на груди мужчины. - Ты всегда был чертовым оптимистом. Не удивлена, что ты так считаешь.
Он действительно редко, когда унывал, даже в самых патовых ситуациях у Ника был заряд бодрости, желание выбраться. Чародейка не всегда его поддерживала, не считала, что все должно и всегда заканчиваться хорошо. Пинок под задницу всегда заставляет людей учиться, иначе грабли будут бить раз за разом, пока ты не сломаешь свою черепушку.
- Весьма эгоистично с твоей стороны так думать, учитывая, сколько людей пострадало после его падения и вообще всю ситуацию, что сейчас твориться в мире. – Она не хотела его упрекать, поскольку и сама получила не малую выгоду, но не сказать этого не могла, иначе не была бы самой собой.  – Боишься, что должен настоять? – Женщина чуть поворачивает голову и заглядывает в глаза собеседнику, странные, желтые с вертикальным зрачком. – Я не против поспать, но разве тебе будет удобно? К тому же ты ничего не ел, пока занимался мной и моим комфортом…
Она расслабилась, глубоко вздохнула, чувствуя запах лошади, мускуса и чего-то знакомого, что яркой ноткой вычленялось среди запахов болота, смрада и гнили. Слышались и звуки: тихие всхрапывания коня, бьющего копытом по сырому дерну, сильное, но медленное биение сердца, дыхание, щекочущее ухо и прядку волос, дальний вой и гнусное ржание гиен, что пожирали трупы где-то там, за сизой дымкой едких испарений.
- Ник, ты поможешь мне? – Борясь с накатывающими волнами сонливости интересуется волшебница. – Ты проводишь меня до Хилдреда? Я потратила почти все силы и, возможно, даже больше чем все. Они стекаются по каплям, словно конденсат в стеклянной таре, закрытой крышкой, но я понимаю, что войду в силу не скоро. А это явно была первая волна преследования. Я не справлюсь одна, теперь не справлюсь.
Она закрывает глаза и ждет ответа, сейчас ей очень хочется, чтобы ей не бросали, чтобы помогли, пусть слабину дала только на время болезни, в нормальной ситуации Йен никогда бы не приняла посторонней помощи, не важно, в какой бы дыре она не оказалась.
А ещё, она подсчитала количество заклинаний, выкрикнутых тогда, на болотах. Они не могли опустошить её настолько, скорее перевозимый артефакт вытягивает из неё энергию. А значит в полную силу она не скоро сможет сражаться.